Семья, дружба и любовь после смерти

Велика и утешительна надежда на то, что после смерти душа не только не исчезает, но расцветает в новых формах бытия. И все же эта надежда была бы недостаточна и для умирающих, и для тех, кто их переживает. Слишком много в ней отвлеченного. Нам мало того, что нам обещают в далекой вечности. Скорбь разлуки прежде всего падает на людей, теряющих существо, с которым больно расстаться. В этом вопросе нельзя забыть того нашего чуткого, привязчивого сердца, которое вложил в нас Сам Бог и которое Он тоже хочет сделать бессмертным. И вот религия находит этому смятенному потерею сердцу новое утешение.

Вот что говорит она…

В той счастливой земле, куда я приду по смерти, я встречу не только Бога. «Я увижу моего Бога в стране живых». Да, я найду Его окруженным всеми, кто жил, живет и будет жить, ибо Писание о Нем говорит: Бог не есть Бог мертвых, но Бог живых [1].

Если я буду жить в вечности, возможно ли, чтобы там не жили также и мои близкие? Моя вера, моя любовь, моя нравственная красота восторжествуют над смертью, победят смерть. Я сохраню мой разум, мою совесть, мою свободу, мою личность. Все это сохранят и они. Да, я встречусь с ними, я дочувствую, я доживу все, чего не дожил я в жизни, в дружбе, в любви. То, что я не успел перечувствовать за раннею смертью тех, с кем бы я мог быть так счастлив, – это глубокое единение связанных духом людей, – переживу я там в увеличенном размере. Как сын я вступлю в общение со всеми предками до самого начала, я всех их узнаю. Как отец я увижу все нисходящие поколения моих детей, вплоть до того дня, когда мой род по воле Божией угаснет. Я встречу там и всех друзей, которых любил, и всех их буду любить истинною любовью, улыбаясь с ними при воспоминании о том недостаточном чувстве, которое мы называли на земле привязанностью. В этом моя абсолютная вера.

Как и личная жизнь моей души, так и эта жизнь (жизнь семьи, дружбы, любви, общества – все, что дает мне соприкосновение с людьми) будет иметь свой венец на небе.

«Я увижу моего Бога в стране живых…»

О том же

Встретимся ли мы на небе? Один из сомневающихся говорил: «Птицы так счастливы! Они переселяются из страны в страну целыми стаями. Наше переселение всегда одиноко. Смерть выхватывает нас по одному. Жили вдвоем – отправляется в неизвестный путь один. Эта безнадежная разлука бесконечно тяжела для любящих сердец. Я верю, я надеюсь, я желаю предаться воле Божией; я знаю, что умру, чтобы жить. Но, Господи, что будет значить для меня та жизнь, если я не найду в ней тех, кого любил?». Я знал одну мать, которая схоронила семнадцатилетнюю дочь и в то же время была удалена от дочери тяжко заболевшей. Она со стонами говорила:

– Ах, если бы я была уверена, что увижу мою дочь!

– Вашу маленькую больную? – спросил я, . полагая, что она говорит о второй дочери.

– Нет, другую.

– Как, неужели вы в этом сомневаетесь?

– Не сомневалась, пока была счастлива. Но теперь сомневаюсь. Я вижу в этом лишь благочестивое верование. Церковь не говорит ничего, Евангелие молчит, а в некоторых книгах приведено учение, что в небе мы не встретимся. Эта мысль меня убивает.

Не могу достаточно осудить распространителей этих унылых взглядов. Вот путь, которым ложные мистики замораживают души и создают, не понимая сами того, на что посягают, своими ложными взглядами целые пропасти между религией и благороднейшими инстинктами благороднейшего сердца. А крайности сходятся, и эти люди своим «благочестивым» [учением] играют на руку неверию. Атеисты вовсе не признают бессмертия, а эти унылые мистики учат о нем, но делают его ужасным и ненавистным. Где взяли они мысль, что люди не узнают друг друга на небе? Где нашли они, что высшее созерцание Бога изгладит воспоминание о нашей земной жизни? Как гибелен этот прием – под предлогом торжества благодати оскорблять самые законные запросы человеческой природы! Как будто Бог может наслаждаться тем, что Его дети лишились лучших чувств! Как будто глубочайшие, непобедимые инстинкты людского сердца не предвозвещают и здесь, и повсюду абсолютную истину! Разве все то, что доказывает бессмертие души, не доказывает в то же время бессмертия воспоминания любви, бессмертия единения с тем, кого любишь? Ведь высшее выражение бессмертия можно передать такими словами: «Желаю вечно любить тех, кого люблю, – значит, они будут жить». Да, если Бог существует, если мир имеет смысл, если сотворение его не было насмешкой и великим недоразумением, то в этой надежде и потребности человеческого сердца, в вечной привязанности заключается вернейшее доказательство вечности. Вслушаемся в разные отголоски человеческого сердца.

Один благородный ум говорил: «О смерть, я бы мог все уступить тебе; но никогда не выдам тебе моих друзей».

А вот крик женской души, в которой чудным сплетением переплелась пламенная вера с беззаветной любовью: «Нельзя любить глубоко и верно без чувства веры и бессмертия. То, что я испытываю, кажется мне предвестником другой жизни. И невозможно, чтобы волнения этого рода не переступили за гробовую доску».

Русские поэты часто затрагивали мысль о будущей жизни, о встречах в вечности. Над гробом поэта Баратынского, одного из глубочайших лириков славной плеяды Пушкинской поры, в Александро-Невской Лавре стоит памятник с надписанным на нем четверостишием, посвященным им страстно любимой жене, которая его пережила. Поэт в боязливой думе о том, что останется жить без нее, с радостью рисуя себе встречу с ней в вечности, написал так:

Один из современных поэтов, К.Р. [3], в прекрасном стихотворении выражает свое упование на то, что загробная жизнь явится развитием всего благородного, чистого и высокого, что билось в душе нашей во время земной ее жизни.

Вот это стихотворение:

Приведем еще прекрасную мольбу графа А.К. Толстого, обращенную им к горячо любимой женщине пред ее кончиной:

Как ясно в этом прекрасном стихотворении выражено заветное чувство любящей, нежной души – вместе продолжать вне условий земли то одно, слитое из двух существование, которое образует истинная любовь!

Вот другое стихотворение того же поэта на ту же почти тему с мольбою – среди блаженства рая не забыть его еще томящуюся на земле душу:

Никто, как поэты, не умеет так выразить те сокровенные, невысказываемые упования, какими полна душа человеческая. Так и с этой надеждою загробного свидания. И в житиях святых есть немало указаний на то, что мы вполне сохраним там нашу индивидуальность, а следовательно, и наши привязанности. Наконец, евангельский богач в загробных муках видит издали Авраама и Лазаря и узнаёт их [7].

Но главное доказательство лежит в нашем сердце. Оно верует, что смерть есть не разлука, а соединение, и эта вера будет оправдана.

STSL.Ru

Источник: О страдании. Изложил Е. Поселянин. по сочинению епископа Л. Бугó. — Издательство Московского Подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2007.

Примечания

[1] Ср.: Мф. 22, 32. – Изд.