Эрмитаж представил единственный прижизненный портрет святой покровительницы Санкт-Петербурга
В результате лабораторных исследований — в частности, химического анализа грунта — в Эрмитаже выяснили, что картина была написана в конце XVIII или в самом начале XIX века.
— Осторожно расчищая слои картины, я тем не менее оставил следы разных времен: они сами по себе интересны, — объяснил «Известиям» художник-реставратор Николай Малиновский. — Оставлена и неровность холста. Смотря на эту вещь, вы понимаете, что она — с историей. Видно, что портрет почитался, за ним ухаживали. В красочном слое была обильная копоть и ожоги, то есть перед картиной стояла свеча или масляный светильник. Перед тем как полотно попало в музей, его неоднократно очищали от накопившейся грязи, освежали новыми красками и даже вносили кое-какие изменения.
Оказалось, в более позднее время кто-то удлинил вырез белой рубахи, «прирастил» Ксении плечи и прическу, сделав ее более женственной: на самом раннем слое виден контур более короткой стрижки. Также при расчистке изображения проступила седина. Показательно, что лицо святой прорисовано конкретно, а фон, приоткрытая грудь с крестом и рубаха — более условно.
— Портрет написан как-то спонтанно — быстро и уверенно, за один прием, — считает Николай Малиновский. — Вероятно, художник набросал черты Ксении, пока она сидела. В любом случае, портрет предельно индивидуален, это не фантазия и не обобщение. Глаза художника явно видели того, кого он изобразил.
Несмотря на то, что портретист, как предполагают исследователи, был любителем, ему удалось передать и мудрую отрешенность во взгляде, и духовную сосредоточенность, и даже как будто внутренний свет, исходящий от немолодой женщины, смотрящей куда-то перед собой. И всё же это — лицо, а не символический лик.
В этом и сенсационность обретения. Ксения Блаженная была канонизирована не так давно, в 1988 году (Русской православной церковью за рубежом — десятилетием раньше), и только с этого времени ее иконографией озаботились всерьез. Если же считать, что автор обретенного портрета видел юродивую, то выходит, что это не просто памятник ее эпохи. Это в каком-то смысле первообраз иконы Ксении Блаженной, связующее звено между сакральной фигурой и реальным человеком XVIII века.