О строительстве новых и восстановлении старых храмов в Покровской епархии, о трудностях и радостях на этом пути, о том, как духовная жизнь определяет жизнь внешнюю, о сегодняшнем и немножко о завтрашнем дне Саратовского Заволжья мы беседуем с Епископом Покровским и Николаевским Пахомием.
— Владыка, насколько я знаю, за истекший год Вам немало удалось сделать…
— С Божией помощью в нашей епархии идет процесс строительства и восстановления храмов, который начался еще в то время, когда нашу единую тогда епархию возглавлял Епископ Саратовский и Вольский Лонгин (ныне Митрополит).
И сегодня храмы строятся, находятся добрые люди, которые этому помогают. В разных местах по-разному складывается. Где-то это происходит благодаря большой активности самого священника и общины, а где-то нам помогает крупный жертвователь. К примеру, благодаря помощи председателя Государственной Думы (тогда — первого заместителя руководителя администрации Президента) Вячеслава Викторовича Володина нам удалось один храм выстроить с нуля и четыре — достроить и благоукрасить. Это храм великомученицы Екатерины в Новоузенске (на историческом месте разрушенного храма, который был чуть поменьше кафедрального Александро-Невского в Саратове), храм в честь Казанской иконы Божией Матери в Александровом Гае, Никольский храм в Ершове, церковь в честь Державной иконы Божией Матери в поселке Горный — райцентре Краснопартизанского района, и храм в честь Феодоровской иконы в Озинках. Все это — отдаленные районы, многие из которых граничат с Казахстаном: граница не только области, но и России. Строительство православных храмов там имеет особое значение. Обстановка в этих районах сегодня очень и очень непростая. Наблюдается отток русского населения и большой приток — из Казахстана и с Кавказа. Когда русские оказываются в меньшинстве, православный храм — это уже не только религиозное сооружение, это своего рода очаг или форпост русской веры, русской культуры, русской государственности. Он помогает людям не забыть, кто они такие, не утратить национально-духовную идентичность. Об этом я и говорил с Вячеславом Викторовичем — даже не как с меценатом, жертвователем, а именно как с государственным мужем. И он откликнулся и оказал нам помощь, нашел средства на строительство храмов в этих районах.
Люди сегодня приходят в храм — не просто поставить свечку и подать записку, они ищут для себя духовной опоры. По-другому и быть не может! Это так чувствуется, особенно в Алгае, в Озинках. В Озинках вообще можно говорить о своего рода ренессансе: люди очень воодушевлены, на освящение храма собралось просто невероятное количество народу. Действует воскресная школа, создали даже церковный женсовет. Вокруг храма концентрируется очень много людей, и они берут на себя ответственность за храм, за церковную жизнь. Устраивают общие трапезы, проводят беседы, встречи, всевозможные мероприятия — масса интересной работы, которая, как мне кажется, помогает человеку почувствовать свою принадлежность не только к Русской Православной Церкви, но и, в принципе, к русской культуре.
— Но всегда ли нужны «большие люди», чтобы в глубинке, в райцентре или отдаленном селе появилась, наконец, церковь?
— Нет, не всегда. Иногда местный фермер хочет построить храм, иногда предприниматель, живущий, может быть, давно уже в городе, но не забывший родное село. Не всегда это воцерковленный человек; просто, будучи внимательным, он видит: там, где появляется храм, начинается хоть и небольшое, но все-таки развитие и церковной, и околоцерковной, и общественной жизни, появляется какая-то перспектива. И поэтому он выходит с инициативой — строим в селе церковь. Например, село Кривояр Ровенского района, храм во имя святой равноапостольной княгини Ольги. Директор ООО «Кривоярское» Владимир Иванович Часовских действительно 
для себя понял, что если он сегодня не займется спасением этого села, если он не построит в нем храм, то завтра Кривояр вообще прекратит существование. И построил храм, и отремонтировал школу, и поставил памятник героям Великой Отечественной войны. То есть наряду с храмовым строительством он заботится и обо всем селе.
Еще пример: село Камышово Дергачевского района. Храм во имя святого равноапостольного князя Владимира построил Александр Григорьевич Бесшапошников — человек, который владеет там землей и занимается сельским хозяйством.
И в других местах находятся люди, не всегда богатые, просто понимающие ситуацию, ощущающие эту необходимость. Например, есть у нас в Озинском районе село Солянка. Там очень засушливый климат, полупустыня, трудности с водоснабжением. Там вода привозная, пять рублей ведро питьевой воды стоит. И вот нашелся человек, он живет в Саратове, но родом из Солянки — Андрей Першиков. Пришел к вере, воцерковился, и появилось у него желание построить храм в родном селе. А человек совершенно небогатый: небольшой частный бизнес, торгует запчастями, магазинчик у него в Саратове. И вот он на собственные средства и средства людей, которых он смог привлечь к этому делу, построил небольшой храм в честь Иверской иконы Божией Матери. Благоукрасил его как мог, поставил небольшой иконостас, сделал отопление. Когда освящали храм, когда я направлял туда священника, у нас были большие сомнения: что там может получиться? Потому что это не просто приграничный район, это — ну просто несусветная глушь. А оказалось — прекрасный опыт. Приход растет, развивается, воскресная школа действует. И люди откликнулись. Сначала им было непросто, страшно прийти в храм. Очень настороженно они к этому отнеслись. А потом поняли, что батюшка, который к ним приезжает и служит, хочет помочь им, поддержать их, укрепить. То есть совершенно очевидно, что происходит определенное возрождение.
— От кого чаще исходит инициатива строительства храма — от жертвователя, от местного населения или «сверху» — от духовной власти, то есть от Вас? Как участвует в строительстве храма и вообще в решении вопроса, быть ли в селе церкви, местное население?
— По-разному. Но очень часто бывает, что нет жертвователя. И от местного населения инициативы не приходится ждать: если в селе не было храма, если люди в глаза никогда не видели священника, как они сами придут и скажут: мы хотим?.. Они и не знают, что это нужно сделать. Поэтому в более или менее крупных селах храм основывается по благословению правящего архиерея, это инициатива епархиальной власти. Для того, чтобы зародилась церковная жизнь, нам самим приходится делать первый шаг. Начинаем строить церковь, находим какое-то помещение под временный храм — когда-то бывший магазин, когда-то в клубе или в совхозной конторе комнату просим, делаем там косметический ремонт, ставим временный иконостас, прикрепляем священника, он встречается с людьми, общается — и вот небольшая общинка понемногу начинает собираться. И мы видим, что людям это нужно. И к тому моменту, когда будет построен, наконец, постоянный храм, в селе уже есть полноценный, живой приход.
Понимаете, люди, конечно, реагируют по-разному. Сколько раз так было: приезжаю в село, начинаю общаться с местными жителями, они спрашивают: «Ну что, когда вы нам будете церковь строить?». И приходится им объяснять, что мы не имеем такой возможности — взять да и построить, как государство строит какой-нибудь очередной водозабор или линию электропередачи. Людям кажется, что Церковь — это тоже государство своего рода: она должна построить для нас храм, тогда мы, может быть, будем в него ходить. Приходится объяснять: мы готовы вас поддержать, но вы сами проявите какую-то инициативу, помогите начать. И дальше у нас по-разному складывается. Где-то потяжелее, где-то полегче. Где-то люди откликаются, а где-то стоят и ждут, когда кто-то другой сделает все за них.
Многое или даже все зависит от батюшки. От личности. Если священник действительно проявляет любовь к людям, если они видят в нем искреннего, доброго, открытого человека, они идут навстречу. И тогда происходят очень интересные перемены. Например, в селе Шумейка Энгельсского района никогда храма не было. И вот, секретарь Епархиального управления священник Виктор Тихонов стал объединять людей. Образовалась инициативная группа, которая начала помогать в организации приходской жизни и в устройстве храма во имя пророка Божия Илии. Со временем я назначил настоятелем на этот приход иеромонаха Виссариона (Самусева) — живого, прекрасного человека, который всем сердцем радеет за храм, за общину. Он при этом является настоятелем еще одного храма в воинской части. И сегодня в Шумейке отремонтирован небольшой домик, где располагается храм, огорожена территория, построен летний навес, где проводят беседы, совместные трапезы. Храм стал одним из центров, где собираются люди.
— Мы с Вами говорим о новых храмах, а есть еще такая крайне проблемная тема, как восстановление старинных, дореволюционных церквей, в том числе и в глубинке. Некоторые из них, насколько я знаю, удалось спасти, в том числе и благодаря инициативе местных жителей: Троицкий храм в Малом Перекопном, Михаило-Архангельский храм в Маянге…
— У нас есть еще очень интересное село Борисоглебовка, это Федоровский район, сорок километров в степь от дороги. Там старинный храм Михаила Архангела, середина XIX века. Конечно, в советское время он был сильно разрушен. Но вот в самом начале 90-х годов местный председатель колхоза, совершенно неверующий, казалось бы, человек, член КПСС, почему-то очень захотел храм отремонтировать. Он пригласил рабочих — специально ездил в Москву, искал там разбирающихся в этом деле людей. И к 1999 году храм был полностью восстановлен. Хотя приходскую жизнь в этом селе живой и активной, к сожалению, пока не назовешь.
— А деревянный Никольский храм в Пограничном? Он ведь совсем разваливался, а теперь преобразился, обрел купол, колокольню…
— Да, это очень интересный храм в старинном казачьем селе… Он числится памятником архитектуры областного значения, и на его восстановление в свое время мы добились выделения средств из федерального бюджета. Небольшую сумму, но удалось получить и профинансировать начало восстановительных работ. Там сделали крышу, подвели новый фундамент, поменяли прогнившие венцы. Он больше не разваливается, но закончить реставрационные работы пока не на что, не вижу источников. А это ведь на самой границе с Казахстаном. Очень мало местных жителей осталось в селе. И с приходом достаточно сложно. Хотя богослужения там регулярно проходят.
— А теперь поговорим о райцентре, о городе Покровске, который, к сожалению, до сих пор называется Энгельсом.
— Здесь, конечно, хотелось бы сделать больше. Но это, к сожалению, такой процесс, в котором не все от нас зависит. Мы, что можем, делаем. А дальше нужно еще, чтобы Господь нам помог, и чтобы люди нашлись добрые. Попытаюсь обобщить ситуацию в Покровске. Это проблема всех городов, имеющих определенную перспективу развития. Покровск — город перспективный. Люди здесь стараются покупать жилье. Власть выделяет участки под строительство новых микрорайонов. На землю большой спрос. Поэтому найти участок, получить его и начать строительство храма здесь крайне сложно. Когда я сюда перебрался из Саратова, то увидел, что действующих храмов не хватает: надо брать новые участки, строить храмы в новых районах. А земли нет. Земля либо уже вся выкуплена, либо уже выделена под застройку коммерческим структурам. Это стало самой серьезной нашей проблемой — поиск участков для новых храмов. Администрация ЭМР пошла нам навстречу, и несколько участков были выделены. Сейчас у нас на этих участках в основном действуют временные храмы, приспособленные. Но я надеюсь, что со временем там будут построены храмы полноценные, большие. Хотя трудностей много.
Вот пример: храм во имя святителя Спиридона Тримифунтского на улице 148-й Черниговской дивизии. Хорошее место. Но весь участок пересечен коммуникациями. В общем, это все упирается, естественно, в денежные средства, а точнее, в их отсутствие. Пока мы там поставили временный храм, но он вмещает не больше ста человек. И там уже сложился очень хороший, большой приход, динамично развивается церковная жизнь.
Храм во имя святых равноапостольных Константина и Елены на улице Колотилова — тоже в крупном районе, где много живет народу, хороший участок был выделен. Можно будет построить со временем большой, хороший храм. Пока мы там поставили небольшой домик, в нем помещаются и храм, и воскресная школа. И люди ходят в храм, и очень довольны, что у них есть теперь церковь рядом.
Еще был выделен участок рядом с Банным озером. Это лесопарковая зона — там уже заложен фундамент большого, прекрасного собора в честь Преображения Господня. И можно будет очень красивый парк вокруг храма разбить. А сейчас там пока тоже временное помещение.
Конечно, очень важно строить храмы и на окраинах города (в спальных районах). И у нас уже сегодня почти во всех концах города действуют приходы. Например, храм в честь иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша», это район Мясокомбината. Там выделен участок, и на нем уже действует приспособленный храмик. А со временем вырастет большой храм.
— В день именин Вашего города, в праздник Покрова Пресвятой Богородицы, Вы открыли Покров-на-Волге — так его уже все называют; маленький, но очень красивый храм на месте выстроенного в 1781-м и разрушенного в 1931 году большого Покровского храма, который и дал имя городу. Как я понимаю, восстановить этот храм в прежнем виде не представлялось возможным?
— В прежнем величии — нет, конечно. Это ведь был огромный храм, на три тысячи молящихся. На его месте теперь детский сад, не разбирать же его. Но хотелось, чтобы историческая справедливость восторжествовала. И очень большое было желание у нас у всех — отметить то место, откуда город наш начал развиваться, где стоял первый Покровский храм. Построить хотя бы храм-памятник, храм-часовню, чтобы люди — не только церковные, верующие, но и просто неравнодушные граждане города нашего и гости — могли видеть и понимать: да, была у нашего края, у нашего Отечества другая история. Чтобы люди иначе к прошлому нашему относились.
Строительство этого храма стало возможным благодаря ктитору — председателю правления ООО «Группа компаний Белая Долина» Алексею Сергеевичу Михайлову, неравнодушному человеку, который уже второй храм в нашем городе построил.
— Но куда же Вы дели всесоюзного старосту?.. Михаил Иванович Калинин стоял — спиной к строящемуся храму. Где же он сейчас?
— После консультаций с местными краеведами мы решили перенести его к вокзалу. Считается, что, когда он в 1919 году посещал Покровск, он выступал перед рабочими на вокзале. Вот пусть там и стоит. Буквально за три дня до праздника и до открытия храма Покрова-на-Волге Михаил Иванович у нас собрался и переехал на новое место жительства.
Территорию около храма мы уже начали благоустраивать. Бог даст, на следующий год, если все будет хорошо, всю улицу реконструируем: плитка, скамеечки, елочки, освещение — все, как полагается. И возможно, даже поставим там памятник святым благоверным Петру и Февронии, чтобы молодые люди, которые сегодня вешают замки на ограду набережной и кидают ключи в Волгу, могли постоять у памятника, потом помолиться в храме и настроиться на хорошую, добрую, искреннюю жизнь в любви и согласии.
— Надеетесь ли Вы на то, что город Покровск наконец перестанет быть Энгельсом? Стремитесь к этому?
— Я уже пять лет на это надеюсь. Я полагаю, немного среди наших земляков людей, которые хотели бы быть энгельситами. Большинство называет себя покровчанами. И если, допустим, 10–15 лет назад переименование города было невозможно, жители этого не принимали — и по причине экономической, политической ситуации тогдашней, и просто потому, что Церковь, церковная жизнь находилась еще на периферии общественного сознания, — то сегодня ситуация меняется в лучшую сторону. Большинство наших горожан было бы «за». А финансовые проблемы, возникающие при смене топонима, вовсе не так страшны на самом деле — они разрешимы. Беда в том, что наши руководители не считают это первоочередной задачей, относятся к имени города как к чему-то не главному, вторичному. Я к этому отношусь немножко по-другому: имя не есть что-то второстепенное. Имя — это базисная вещь. Вот есть город, и есть историческая правда о нем: он — Покровск. Помните капитана Врунгеля: «Как вы яхту назовете, так она и поплывет»? Пока мы будем энгельситами, полноценной жизни, чувства своей истории, чувства национального достоинства у нас не будет. Если бы мы были покровчанами, был бы город официально назван Покровском, мы бы иначе себя чувствовали, и, мне кажется, многое бы переменилось. Но здесь должна быть, наряду с желанием обывателей, еще и политическая воля нашего руководства. Мы работаем над этим, общаемся с представителями власти. И надо сказать, что глава администрации, депутатский корпус, по большому счету, уже не против. Не хватает какого-то решительного шага.
Фото Алексея Лузгана
